Как возможная рецессия в России скажется на Центральной Азии? 

«По цифрам у нас охлаждение, — заявил глава Минэкономразвития России Максим Решетников на Петербургском международном экономическом форуме в прошлом месяце. — По текущим ощущениям бизнеса, мы в общем уже, кажется, на грани перехода в рецессию».

Пессимистический настрой на этом же бизнес-мероприятии поддержала глава Центробанка России.

«Мы росли два года достаточно высокими темпами из-за того, что были задействованы свободные ресурсы, — сказала Эльвира Набиуллина в ходе панельной дискуссии на форуме. — Нам надо понимать, что многие из этих ресурсов действительно исчерпаны, нам надо думать о некоторой новой модели роста».

А Герман Греф, глава государственного гиганта, Сбербанка, заявил в кулуарах форума: «Наша страна столкнулась с большим набором проблем, которые можно называть идеальным штормом».

Герман Греф, председатель правления Сбербанка России, на Петербургском международном экономическом форуме. 20 июня 2025 года

Российская экономика с начала полномасштабного вторжения в Украину в 2022-м росла быстрыми, порой стремительными темпами, демонстрируя ставшую неожиданной для многих западных экспертов устойчивость, несмотря на масштабные санкции.

Кремль перевел экономику на военные рельсы, вложив средства в оборонную промышленность, производство вооружения, беспилотников и военной формы. Он также инвестировал в оклады военнослужащих и выдавал контрактникам заоблачные зарплаты и пособия, чтобы побудить их отправиться на войну против Украины.

Это преобразило местную экономику во многих бедных и отдаленных российских регионах, а также обеспечило поддержку конфликта. Но высокие зарплаты подстегнули рост цен, и в октябре Центробанк поднял ключевую ставку до 21 процента, пытаясь обуздать инфляцию.

Несмотря на публичные жалобы промышленного лобби, Набиулина твёрдо стояла на своём в стремлении замедлить инфляцию. Эти меры показали эффективность, и сейчас Россия сталкивается с первым значительным экономическим замедлением с начала полномасштабной войны.

«Я думаю, многие индикаторы указывают на остановку роста или что-то близкое к этому, — говорит Иикка Корхонен, руководитель исследований Института развивающихся экономик Банка Финляндии. — Обрабатывающая промышленность всё ещё растёт, но большинство других отраслей — нет».

КАК ПРОИСХОДЯЩЕЕ В РОССИИ СКАЖЕТСЯ НА ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОМ РЕГИОНЕ?

Чтобы справиться с замедлением экономики, российское правительство и Центробанк «включат печатный станок», а это неизбежно отразится на странах Центральной Азии, рассуждает казахстанский финансист Расул Рысмамбетов.

— Для стимулирования экономики в России будут печатать рубль, ослаблять свою валюту. Это значит, что российские товары потекут к нам. Население в России будет беднеть, платежеспособный спрос будет падать, а в нас они будут видеть рынок сбыта своих товаров, — считает Рысмамбетов.

Практика предыдущих лет показывает, что вслед за ослаблением рубля с некоторым временным лагом терял свою стоимость казахстанский тенге. Экономические власти в Астане объясняли это стремлением защитить отечественных товаропроизводителей, продукция которых не может конкурировать с российской при дешевом рубле.

Казахстанский тенге, как показывает история, слабеет вслед за рублем с каким-то временным лагом

Если российская экономика скатится в рецессию и предприятия начнут снижать обороты либо закрываться, это существенным образом повлияет на Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан, которые зависят от денежных переводов трудовых мигрантов. Россия, несмотря на рост ксенофобских настроений после кровопролитного нападения на «Крокус Сити Холл» в Подмосковье (в совершении атаки обвинили граждан Таджикистана) и ужесточения рейдов против приезжих, по-прежнему остается основным местом заработков для выходцев из Центральной Азии.

По данным Всемирного банка, в 2024 году денежные переводы трудовых мигрантов составляли 45 процентов ВВП Таджикистана — это самый высокий показатель в мире в относительном выражении. В Кыргызстане доля переводов достигла 24 процента ВВП, а в Узбекистане — 14 процентов.

Очевидно, что снижение объемов таких транзакций в эти центральноазиатские страны повлияет на благополучие местных домохозяйств. Например, в Кыргызстане уровень бедности среди семей, получающих денежные переводы от родственников из-за рубежа, составляет менее 10 процентов, тогда как без этих перечислений он превысил бы 50 процентов, согласно расчетам экспертов Всемирного банка.

Мигранты из Центральной Азии в Новосибирске

Еще одно потенциальное последствие замедления российской экономики, как подчеркивает Рысмамбетов, — снижение ее инвестиционного потенциала.

— Россия может сократить инвестиции в страны Центральной Азии. В Казахстане мы уже это видим по проектам ТЭЦ, от реализации которых Россия отказалась, — комментирует казахстанский эксперт.

В 2024 году Москва и Астана подписали соглашение на шесть миллиардов долларов о строительстве угольных теплоэлектроцентралей в Кокшетау, Семее и Усть-Каменогорске. Однако в мае этого года стало известно, что у России возникли проблемы с экспортным кредитованием оборудования, необходимого для строительства: вице-премьер Казахстана Роман Скляр сообщил о наличии проблем «по субсидированию процентной ставки».

На днях вице-министр энергетики Бахытжан Ильясов заявил, что казахстанская сторона ведет переговоры с другими потенциальными застройщиками по поводу ТЭЦ в трех городах.

О ЧЕМ ГОВОРЯТ ЦИФРЫ?

По оценкам Всемирного банка, рост ВВП Казахстана в прошлом году составил 4,8 процента, Кыргызстана — 9, Узбекистана — 6, Таджикистана — 8,4.

Показатели государств Центральной Азии выше российских: в 2024-м рост ВВП России, по информации Всемирного банка, составил 3,4 процента.

Согласно данным государственной статистики, в первом квартале 2025 года валовой внутренний продукт России вырос по сравнению с аналогичным периодом 2024-го на 1,4 процента.

Покупатель взвешивает фрукты в супермаркете в Москве

Официальные оценки прогнозируют рост ВВП на уровне около 2 процентов в 2025 году. Международный валютный фонд прогнозирует ещё более низкий показатель — 1,5 процента.

Безработица в России находится на исторически низком уровне — около 2,3 процента. Это подчёркивает искажения на рынке труда, когда мужчины покидают работу в гражданском секторе, чтобы пойти воевать в Украину, где обещают высокие выплаты. На фронт — под прессингом или добровольно — идут и тысячи мигрантов из Центральной Азии, которых вербуют по месту работы или из мест заключения.

Инфляция в первой половине 2025 года в России составила 10 процентов, Набиуллина неоднократно предупреждала о «перегреве экономики». В начале июня она добилась небольшого снижения базовой ставки, до 20 процентов (эксперты назвали меру в значительной степени символической).

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Для некоторых в Кремле «мягкая посадка» стала бы желанным исправлением последствий двух предыдущих горячих лет. Опасность заключается в том, что она может стать «жёсткой».

«Удерживая ключевую ставку на очень высоком уровне, несмотря на постоянное вливание денег в экономику, им удалось добиться замедления экономического роста», — говорит Мария Снеговая, аналитик программы по России в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне.

«Неясно, насколько устойчивой окажется ситуация для Кремля, если экономика действительно идёт на спад. Это не то, чего им хотелось бы, — отметила она в ходе онлайн-дискуссии 17 июня. — В целом, российская макроэкономическая команда, похоже, очень обеспокоена».

Что это будет означать с политической точки зрения, предсказать сложно.

Пока что президент Владимир Путин дал Набиуллиной и другим высокопоставленным экономическим чиновникам карт-бланш на принятие экономических решений.

На следующий день после панельной дискуссии на петербургском форуме Путин в своей речи на бизнес-форуме выступил с предостережением:

«Некоторые специалисты, эксперты указывают на риски стагнации и даже рецессии, — сказал он. — Этого, безусловно, ни в коем случае нельзя допустить. Наша важнейшая задача текущего года — обеспечить переход экономики на траекторию сбалансированного роста».

Работники предприятий российской оборонной промышленности, таких как эта швейная фабрика по пошиву военной формы в Грозном, зарабатывают выше среднего из-за нехватки рабочей силы

В условиях санкционного давления российский бюджет зависит сейчас от доходов от нефти и газа больше, чем когда-либо прежде. Но цены на нефть упали с начала года, и министерство финансов снизило свой прогноз по доходам от углеводородов на 2025 год.

«В течение двух лет российская экономика была перегрета и росла темпами, значительно превышающими нормальные, — отмечает Александр Коляндр, экономический эксперт Центра анализа европейской политики в Вашингтоне. — Происходящее сейчас, — это возвращение экономики к её нормальному уровню. На данный момент это коррекция, возвращение к долгосрочным темпам роста. Главная задача правительства на данном этапе — сделать так, чтобы посадка была мягкой, а не полной».

«Если мы не увидим снижения цен на нефть, [или] существенного усиления санкционного режима и общего спада гражданского производства, то, я думаю, будет мягкая посадка», — добавляет Коляндр.

Сбалансированный — или более медленный — рост будет волнообразно влиять на экономику, тормозя рост заработной платы. Это также ударит по бюджетам россиян, которые привыкли к относительно высоким доходам, а также по заработкам трудовых мигрантов.

По данным «Независимой газеты», всё больше компаний и заводов задерживают выдачу зарплат. Всё больше регионов начали сокращать выплаты за подписание военных контрактов — тенденция, отражающая ухудшение экономической ситуации на местном уровне.

Тем не менее, Путин, похоже, полон решимости продолжать войну, несмотря на ошеломляющие потери, приближающиеся к миллиону человек убитыми и ранеными. Правительство планирует направить в текущем году около 13,1 триллиона рублей (144 миллиарда долларов) на расходы, связанные с обороной и безопасностью. Это 6,3 процента ВВП страны, один из самых высоких показателей со времён СССР.

«К сожалению, эта война не прекратится по экономическим причинам, и Россия может продолжать производить [вооружение] на нынешнем уровне ещё довольно долго, — говорит Корхонен. — Единственный экономический фактор, который может реально помешать военным усилиям России, — это цена на нефть».

При подготовке публикации использовались материалы журналиста Радио Свободная Европа/Радио Ссвобода Майка Эккеля.